Окна Победы

 

   Всероссийская акция «Георгиевская ленточка»

 

Муниципальный конкурс эссе "Фронтовые письма" ученица 8 класса Мостик памяти Почту деда в пакете с пожелтевшей тесьмой прочитаю я детям… И в письме за письмом мы услышим звучанье затаённой струны в треугольниках-чайках незнакомой войны. Евгений Кабалин      «Здравствуй, дорогая моя жена, милая Маня и милые мои дети:  Шура, Зина, Нина и Толя. Шлю я вам свой красноармейский пламенный привет с горячим поцелуем…» - с трудом разбираю на пожелтевших от времени листах стёртые, еле видимые строки из фронтового письма моего прапрадеда, Гурьева Степана Дмитриевича.

          С волнением и осторожностью держу эти письма в руках, и снова оживает история моей семьи, будто слышу я голос своего прапрадеда Степана.  Он ушёл на фронт из села Ломоносово Архангельской области, оставив дома любимую жену свою, Марью Максимовну, и четверых детей: старшего сына Александра (в письмах он называет его Шурой), Зинаиду и Нину, дочерей своих, и младшего двухгодовалого сына Анатолия.        

      Суровое время было для всех: и для фронтовиков, и для тех, кто остался дома. Вся Россия шла к долгожданной, тяжёлой победе: солдаты защищали свою семью, свою Родину, свою землю. Их семьи трудились в тылу, преодолевая голод, холод и разлуку. Но не прекращала работать полевая почта, не переставали лететь через города и сёла такие важные и нужные треугольники, фронтовые письма. Их ждали, их прижимали к груди, читали и сотни раз перечитывали, бережно хранили. В чём же их сила?  Именно письма, которые сохраняли ещё тепло родного дома, любимых рук, согревали в окопах, придавали решимости в бою: «…Милая моя Маня, очень я об вас скучаю, очень редко ходят письма. То за раз пришли три письма, а теперь опять долго нету. Маня, если получишь ведь письмо, так как-то делается радостно, хотя кое-что узнаешь про вас…»  О чём же думал солдат, когда, склонившись над листком бумаги, в зной и стужу, падая от усталости, с перевязанными ранами сочинял письмо домой?

 Нет, он не жаловался на свои раны, на свою боль. Главная его забота - успокоить близких, сообщить, что жив, здоров, заверить, что обязательно вернётся. В то время письма – это связь с домом, способ быть ближе, разговор со своими родственниками: «…как получу письмо, так как-то делается легче на сердце, как будто с тобой поговорил…»  Из отрывков, которые сохранились, понимаю, что, несмотря на свои лишения, боль и трудности, заботился Степан Дмитриевич о семье своей, переживал, что дети просят хлеба, а жене негде его взять, что работать приходится всем тяжело, но во всех письмах звучит поддержка и такие важные слова: «…Очень трудно, Маня, прожить эту войну, но надо не падать духом и все эти трудности пережить…»  Почти в каждом письме звучало желание разбить «озверелого врага» и вернуться домой. Не холодные автоматы хотели держать в руках мужчины, а прикоснуться к тёплой родной земле, пахать и сеять. Постоянно звучали просьбы о том, чтобы писали больше о своей жизни, о каждом члене семьи всё подробно, о том, что даже кажется на первый взгляд неважным. Будто перенесётся солдат в свой дом, почувствует тепло родных сердец, сквозь строки взглянет на них, и вроде как спокойнее станет у него на душе.

    Из писем узнаю, что жизнь в военные годы не остановилась, что она шла своим чередом: по-прежнему в любых условиях учились дети, выбирали свой дальнейший путь. И тут важен совет отца, его поддержка: « …Маня, Шура пусть идёт учиться в косторезную школу. Наверно, сейгод и Нина пойдёт в школу, все ребята стали большими, так и взглянул бы на вас…». Может быть, именно эта строчка из фронтового письма отца и определила судьбу старшего сына Александра. Он действительно закончил косторезную школу в селе Ломоносово и стал известным художником-косторезом. Именно ему было обращено одно из писем: «Здравствуй дорогой и любимый мой сын Шура, шлю я тебе свой красноармейский отцовский привет. Шура, очень я об тебе скучаю, и мне тебя жаль, что тебе в такие молодые годы приходится работать не в свою силу… Но Шура, скоро разобьём фашистов, и я приеду домой… Пиши, как учитесь, прочитай Нине и Толе письмо и скажи, что тятка очень об их скучает и жалеет. Поздравляю с Новым годом, с новым счастьем и желаю хороших успехов в ученьи… »

   Читаю одно из писем дальше и натыкаюсь на строки: «…Маня, в одном письме было зачёркнуто три строчки военной цензурой, так и не знаю, что было написано…», - опускаю глаза и вижу в конце письма печать и штамп: ПРОСМОТРЕНО Военной Цензурой. Какими бы личными письма не были, они всё же прочитывались посторонними людьми. Но всё равно самыми нежными и трогательными оставались строки, адресованные любимым  жёнам. Не стеснялись фронтовики сказать о своей любви. «Маня, сегодня, 18 февраля, прошло ровно шесть месяцев, как мы с тобой расстались на берегу реки Курополки. Мне не забыть того дня, когда мы распростились… Милая Маня, когда придёт тот день, когда мы с тобой опять встретимся, это трудно сказать… остаюсь жив, здоров, того и вам желаю… С приветом, твой Стёпа. 18/II– 42 г. 10 час.вечера» - в который раз перечитываю эти строки и не могу сдержать слёз. Судьба распорядилась так, что не суждено было им снова встретиться. Степан Дмитриевич погиб в 1943-ем году, обороняя город Мурманск, в долине реки Западная Лица, там и захоронен в братской могиле.

    Всё дальше в прошлое уходит история, голоса военных лет всё тише. Фронтовым письмам почти уже восемьдесят лет.  Какую же силу они имеют сейчас, эти старые пожелтевшие листы? Уверена, что пока живы эти строки, живы в нашей памяти страницы истории. Читая их, ощущаешь всю тяжесть и боль, которые пережило то поколение, пройдя страшное испытание по имени «война». В этих письмах звучат живые голоса давно ушедших душ, являясь мостиком памяти между прошлым и будущим моей семьи и моей страны, и мы не в праве его разрушить и придать забвению.

 

Примечание: сочинение написано на основе достоверных писем Гурьева Степана Дмитриевича 1941-1943 гг. из семейного архива. Стилистика писем сохранена, пунктуация и орфография исправлены. Фото прилагается.

 

для прсмотра презентации кликнуть по картинке